Выбор вуза в Казахстане: не говорите про диплом
Говорите про аккредитацию.
Это первый правильный шаг к построению профессиональной карьеры.
И более подробно об этом мы побеседовали с президентом Almaty Management University Асылбеком Кожахметовым.
Когда мы говорим о ресторанном бизнесе, то там есть очень понятный для потребителя наивысший знак качества. Я имею в виду звезды Мишлен, на которые аудитория хорошо реагирует. В сфере образования альтернативой служит аккредитация вузов. Но насколько это важно для конечного получателя результатов деятельности университетов — работодателя, который получает новых специалистов?
Конечно, если в качестве примера взять США, то там система аккредитации работает уже около 200 лет. Это способствовало тому, что американские компании как работодатели уделяют этому моменту пристальное внимание. Аналогичная ситуация в Европе, где HR-специалисты крупных компаний ориентируются на выпускников только определенных бизнес-школ и университетов, имеющих престижную аккредитацию. А это значит, что там неправильный выбор вуза или бизнес-школы может запросто развеять мечты об успешном профессиональном будущем.
К сожалению, отечественный бизнес не настолько объективен в вопросах аккредитации вузов. Поэтому, чтобы рынок образования становился в Казахстане все более цивилизованным, наша задача — больше об этом рассказывать на различных мероприятиях. Другой момент, что внутри аккредитационного процесса есть разночтения, а именно — какая аккредитация лучше. Тем не менее я уверен, что международные компании, работающие на нашем рынке, хорошо в этом вопросе разбираются. Более плачевная картина у местного бизнеса, но чем больше специалистов с каждым годом у нас обучаются по программе «Болашак» и приходят на работу в казахстанские компании, тем ситуация становится лучше. Поэтому в перспективе нескольких лет бизнес будет все тщательнее относиться к вопросу о том, выпускникам каких вузов отдавать предпочтение. И, как следствие, для самих учащихся наличие аккредитации у вуза также станет важным критерием при выборе альма-матер. Ведь если вуз получил аккредитацию на ближайшие пять лет, то для абитуриента это положительный сигнал о том, что университет сохранит свой статус в течение всего периода обучения. Но бывает и так, что аккредитационный орган дает аккредитацию только на три года вузам, что уже заставляет задуматься.
Также хочу добавить, что сами по себе аккредитации нужны вузам и бизнес-школам не только ради участия в различных рейтингах, но и еще для возможности постоянного улучшения качества образования. Ведь за получением той или иной аккредитации стоит большая проделанная работа. Часто аккредитационный орган помогает университету увидеть свои слабые места и усилить их.
К сожалению, отечественный бизнес не настолько объективен в вопросах аккредитации вузов. Поэтому, чтобы рынок образования становился в Казахстане все более цивилизованным, наша задача — больше об этом рассказывать на различных мероприятиях. Другой момент, что внутри аккредитационного процесса есть разночтения, а именно — какая аккредитация лучше. Тем не менее я уверен, что международные компании, работающие на нашем рынке, хорошо в этом вопросе разбираются. Более плачевная картина у местного бизнеса, но чем больше специалистов с каждым годом у нас обучаются по программе «Болашак» и приходят на работу в казахстанские компании, тем ситуация становится лучше. Поэтому в перспективе нескольких лет бизнес будет все тщательнее относиться к вопросу о том, выпускникам каких вузов отдавать предпочтение. И, как следствие, для самих учащихся наличие аккредитации у вуза также станет важным критерием при выборе альма-матер. Ведь если вуз получил аккредитацию на ближайшие пять лет, то для абитуриента это положительный сигнал о том, что университет сохранит свой статус в течение всего периода обучения. Но бывает и так, что аккредитационный орган дает аккредитацию только на три года вузам, что уже заставляет задуматься.
Также хочу добавить, что сами по себе аккредитации нужны вузам и бизнес-школам не только ради участия в различных рейтингах, но и еще для возможности постоянного улучшения качества образования. Ведь за получением той или иной аккредитации стоит большая проделанная работа. Часто аккредитационный орган помогает университету увидеть свои слабые места и усилить их.
Справка
Существует несколько форм аккредитации университетов. Первая — институциональная, то есть аккредитация вуза в целом как учебного заведения; вторая, специализированная, подтверждает качество отдельной программы обучения. При этом аккредитация может проводиться как на национальном уровне и действовать в рамках страны, так и на международном, то есть присуждаясь зарубежными агентствами.
Существует несколько форм аккредитации университетов. Первая — институциональная, то есть аккредитация вуза в целом как учебного заведения; вторая, специализированная, подтверждает качество отдельной программы обучения. При этом аккредитация может проводиться как на национальном уровне и действовать в рамках страны, так и на международном, то есть присуждаясь зарубежными агентствами.
В прошлом году AlmaU подтвердил свои позиции в рейтинге узнаваемых бизнес-школ, который составляет французское агентство Eduniversal-2017. Вы заняли третью строчку списка из 68 вузов, входящих в географическую зону Центральной и Южной Азии. Что помогло вам добиться таких результатов? Ведь впервые в этом рейтинге пришлось потесниться бизнес-школам Индии, традиционно занимающим первые позиции в ЦА.
Отчасти этому способствовал принцип «step-by-step», которого мы придерживались. Наша команда всегда ищет для себя ориентир. Сначала мы ориентировались на местные вузы, которые были в чем-то лучше нас. Затем мы усилили свои позиции и стали смотреть на международный рынок, изучая игроков в Москве, Словении, Брюсселе и т. д. В какой-то момент мы стали искать сотрудничества с Babson Collaborative. Это членская организация США, объединяющая образовательные учреждения, которые хотят создавать и развивать образование в сфере предпринимательства. В прошлом году мы как раз стали членами данного объединения. Тем самым мы не просто перенимаем опыт со стороны, но и стараемся интегрироваться в саму среду. Например, в этом году они планируют провести серьезное мероприятие в Испании, поэтому мы уже изучаем возможности того, как нам туда попасть и тоже принять участие.
Одно время мы старались охватить как можно больше международных объединений в сфере бизнес-образования. Но это требует больших финансовых ресурсов, поэтому мы решили пересмотреть подход и четко расставлять приоритеты.
Возьмем, к примеру, Европейский фонд развития менеджмента (EFMD). Членство в этой организации — уникальная возможность стать частью крупнейшей международной сети в области развития менеджмента. Это неограниченный доступ к информационным ресурсам образовательных организаций в области менеджмента, бизнеса, организаций госсектора и консультативных услуг. При этом у EFMD есть полноценное и аффилированное членство. Первое стоит около 6 тысяч евро в год, второе — 1,5 тысячи евро в год без возможности принимать участие в голосовании во время заседаний. Мы для себя выбрали второй вариант, поскольку для нас приоритетнее иметь доступ к их информации и конкурсам, нежели участвовать в голосовании.
Другой пример: инициатива Principles for Responsible Management Education («Принципы ответственного управленческого образования»), к которой мы присоединились еще в 2009 году и до сих пор продолжаем развивать деятельность по реализации принципов ответственного управления в образовании, потому что для нас это очень важный приоритет.
Кроме этого мы являемся членами Российской и Азиатской ассоциаций бизнес-образования, а также дружим с бизнес-школами Южной Кореи, Японии и Израиля.
Во всех этих партнерствах мы очень активны — ездим на конференции, принимаем участие в дискуссиях, исследованиях, знакомимся с интересными спикерами. Все это и есть залог нашей узнаваемости.
Одно время мы старались охватить как можно больше международных объединений в сфере бизнес-образования. Но это требует больших финансовых ресурсов, поэтому мы решили пересмотреть подход и четко расставлять приоритеты.
Возьмем, к примеру, Европейский фонд развития менеджмента (EFMD). Членство в этой организации — уникальная возможность стать частью крупнейшей международной сети в области развития менеджмента. Это неограниченный доступ к информационным ресурсам образовательных организаций в области менеджмента, бизнеса, организаций госсектора и консультативных услуг. При этом у EFMD есть полноценное и аффилированное членство. Первое стоит около 6 тысяч евро в год, второе — 1,5 тысячи евро в год без возможности принимать участие в голосовании во время заседаний. Мы для себя выбрали второй вариант, поскольку для нас приоритетнее иметь доступ к их информации и конкурсам, нежели участвовать в голосовании.
Другой пример: инициатива Principles for Responsible Management Education («Принципы ответственного управленческого образования»), к которой мы присоединились еще в 2009 году и до сих пор продолжаем развивать деятельность по реализации принципов ответственного управления в образовании, потому что для нас это очень важный приоритет.
Кроме этого мы являемся членами Российской и Азиатской ассоциаций бизнес-образования, а также дружим с бизнес-школами Южной Кореи, Японии и Израиля.
Во всех этих партнерствах мы очень активны — ездим на конференции, принимаем участие в дискуссиях, исследованиях, знакомимся с интересными спикерами. Все это и есть залог нашей узнаваемости.
Вы затронули тему цивилизованности рынка образования. Насколько здесь имеются предпосылки для саморегулирования в данной сфере? В особенности если мы будем говорить о бизнес-школах.
Так или иначе, Казахстан развивается и идет вперед. Однако сам по себе рынок бизнес-образования еще недостаточно цивилизован. Простой пример — национальные вузы, при которых нет бизнес-школ. На мой взгляд, в условиях рыночной экономики это непростительная ошибка.
Да, у нас немало частных бизнес-школ, но в каждой свои подходы и приоритеты. Часто игроки в этом сегменте предлагают совсем низкие цены, за которые нормальную программу обучения просто не сделать. Нередко предлагают программы, которые сильно сжаты по количеству часов и не соответствуют стандартам AMBA (аккредитационный орган Великобритании, специализирующийся на бизнес-образовании). При этом люди при выборе места обучения не всегда обращают на это внимание и затем, бывает, обманываются в ожиданиях.
Поэтому я не могу пока сказать, что рынок бизнес-образования движется широкими шагами в сторону цивилизованности. Тем не менее движение в ту сторону все-таки наблюдается, по крайне мере, мы стремимся именно туда. И если как показатель брать AlmaU, то мы заняли второе место в российском рейтинге Expert среди игроков бизнес-образования в СНГ. То есть они посчитали нас лучше даже российских бизнес-школ.
Возвращаясь же непосредственно к вашему вопросу о саморегулировании, скажу, что, к сожалению, у нас не работает Казахстанская ассоциация бизнес-образования. Да, в свое время нами создавалась подобная центральноазиатская организация, но она выполнила свою миссию. После чего была создана ассоциация с ориентиром только на Казахстан, но так получилось, что ее участники до сих пор видят друг друга конкурентами, нежели игроками, которые могут помочь развиваться рынку в целом. Они не хотят видеть общие проблемы и предпочитают вариться в собственном соку.
Да, у нас немало частных бизнес-школ, но в каждой свои подходы и приоритеты. Часто игроки в этом сегменте предлагают совсем низкие цены, за которые нормальную программу обучения просто не сделать. Нередко предлагают программы, которые сильно сжаты по количеству часов и не соответствуют стандартам AMBA (аккредитационный орган Великобритании, специализирующийся на бизнес-образовании). При этом люди при выборе места обучения не всегда обращают на это внимание и затем, бывает, обманываются в ожиданиях.
Поэтому я не могу пока сказать, что рынок бизнес-образования движется широкими шагами в сторону цивилизованности. Тем не менее движение в ту сторону все-таки наблюдается, по крайне мере, мы стремимся именно туда. И если как показатель брать AlmaU, то мы заняли второе место в российском рейтинге Expert среди игроков бизнес-образования в СНГ. То есть они посчитали нас лучше даже российских бизнес-школ.
Возвращаясь же непосредственно к вашему вопросу о саморегулировании, скажу, что, к сожалению, у нас не работает Казахстанская ассоциация бизнес-образования. Да, в свое время нами создавалась подобная центральноазиатская организация, но она выполнила свою миссию. После чего была создана ассоциация с ориентиром только на Казахстан, но так получилось, что ее участники до сих пор видят друг друга конкурентами, нежели игроками, которые могут помочь развиваться рынку в целом. Они не хотят видеть общие проблемы и предпочитают вариться в собственном соку.
К сожалению, государство не считает необходимым искать компетенции в казахстанских университетах, оно отдает предпочтение зарубежным консалтинговым компаниям. Поэтому, когда пройдут следующие 10 лет, скорее всего, результаты какие-то будут, но не те, которые ожидались.
Как вы думаете, что позволит сдвинуть с мертвой точки эту ситуацию?
Во-первых, с учетом нашей централизованной экономики большую роль в поддержке профильных ассоциаций, по моему мнению, могло бы сыграть Министерство образования и науки. К тому же если в целом в глобальном рейтинге конкурентоспособности мы держимся на уровне 50-й строчки, то по показателю качества развития школ менеджмента мы находимся в районе сотого места. Здесь профильное ведомство могло бы сыграть важную роль, в том числе через выделение грантов, которые для такой специальности, как менеджмент, ограниченны. А между тем развитие экономики и качество менеджмента сильно взаимосвязаны. Есть хорошее управление, — будет хорошая экономика. Нет хорошего управления, — да вы хоть завалите деньгами из Нацфонда, не будет хорошей экономики.
Во-вторых, свое слово должна была бы сказать НПП РК «Атамекен». Но, к сожалению, сегодня, когда палата видит какие-то проблемы, вместо того чтобы делегировать их решение профильной ассоциации, она начинает сама с ними соревноваться. С одной стороны, наличие такой палаты — это плюс, но с другой стороны, она не осознает до конца важность своей роли в развитии рынка бизнес-образования.
В-третьих, Министерство национальной экономики и Министерство по инвестициям и развитию, на мой взгляд, также недооценивают этот фактор в развитии экономики. 10 лет назад, когда только начинала реализовываться программа ФИИР, наш университет пытался достучаться до правительства с месседжем о том, что инновационная экономика должна строиться при участии трех субъектов. Это университеты, бизнес и власть. Причем университеты — на первом месте. У нас же вузы вообще в расчет брать не стали, объясняя тем, что они слишком слабые, а ждать, пока они начнут развиваться, времени нет. Да, университеты были и есть слабые, но другого пути нет, их надо развивать.
Во-вторых, свое слово должна была бы сказать НПП РК «Атамекен». Но, к сожалению, сегодня, когда палата видит какие-то проблемы, вместо того чтобы делегировать их решение профильной ассоциации, она начинает сама с ними соревноваться. С одной стороны, наличие такой палаты — это плюс, но с другой стороны, она не осознает до конца важность своей роли в развитии рынка бизнес-образования.
В-третьих, Министерство национальной экономики и Министерство по инвестициям и развитию, на мой взгляд, также недооценивают этот фактор в развитии экономики. 10 лет назад, когда только начинала реализовываться программа ФИИР, наш университет пытался достучаться до правительства с месседжем о том, что инновационная экономика должна строиться при участии трех субъектов. Это университеты, бизнес и власть. Причем университеты — на первом месте. У нас же вузы вообще в расчет брать не стали, объясняя тем, что они слишком слабые, а ждать, пока они начнут развиваться, времени нет. Да, университеты были и есть слабые, но другого пути нет, их надо развивать.
ФИИР — это одна программа, недавно у нас также была принята другая — «Цифровой Казахстан». В принципе, это те же самые инновации. Насколько здесь третий субъект в лице университетов был задействован?
В рамках этой программы они не стали менять свой подход. Разве что прошло 10 лет, и университеты сами стали на шаг ближе к инновациям. Однако у государства и вузов по-прежнему разное понимание приоритетов. Например, мы говорим, что для развития цифровой экономики чрезвычайно важно развивать систему управления знаниями в экономике, причем начинать это нужно на базе университетов. Но на уровне министерств такая тема даже не поднимается. Когда мы встречаемся с ними и говорим: у нас скоро будет первая конференция по управлению знаниями, они отвечают: «А что это такое? Нам это не нужно». К сожалению, государство не считает необходимым искать компетенции в казахстанских университетах, оно отдает предпочтение зарубежным консалтинговым компаниям. Поэтому, когда пройдут следующие 10 лет, скорее всего, результаты какие-то будут, но не те, которые ожидались.
Если брать наш университет, то мы говорим: наша главная цель — это влияние на развитие экономики, а не просто выдача дипломов. Причем влияние, о котором идет речь, должно проявляться через правильное направление развития бизнеса.
Вы как раз в одном из своих интервью говорили о том, что казахстанскому рынку не хватает исследований на базе отечественных вузов. Насколько в этом направлении есть какое-то движение и что вы для этого делаете?
Во-первых, мы предлагаем свои услуги. Во-вторых, работаем над некоторыми проектами. Так, за последние два года нами проведены два хороших исследования по заказу акимата Алматы. Первое из них направлено на развитие инноваций в городе, второе — на привлечение в него инвестиций.
Конечно, Казахстану нужны исследования, но, к сожалению, у нас в стране нет понимания важности этого вопроса. Поэтому нет и заказов, которые могли бы помочь нам нарастить нужные компетенции. Но, на мой взгляд, ситуация могла бы измениться при взаимодействии трех ведомств: МНЭ РК, МИР РК и МОН РК.
Конечно, Казахстану нужны исследования, но, к сожалению, у нас в стране нет понимания важности этого вопроса. Поэтому нет и заказов, которые могли бы помочь нам нарастить нужные компетенции. Но, на мой взгляд, ситуация могла бы измениться при взаимодействии трех ведомств: МНЭ РК, МИР РК и МОН РК.
А если говорить о частном секторе, то насколько он сегодня открыт для сотрудничества с вузами?
У нас все еще ресурсная экономика, у которой нет особой потребности в исследованиях, которые могли бы помочь бизнесу развивать свои продукты и искать новые рынки. Лучше ситуация обстоит в международных компаниях, но они используют для этого свои глобальные ресурсы. Местные компании тоже, возможно, что-то делают, но своими силами, отчего качество таких исследований не всегда на должном уровне.
Вы ранее говорили, что в Казахстане вуз воспринимают как бакалавриат, тогда как сами вузы в приоритет себе должны ставить развитие MBA и DBA. Что-то изменилось в этом вопросе за последнее время?
Если в очередной раз обратиться к опыту США, то у них бакалавров выпускают колледжи, а университеты готовят магистров. У нас же, когда говоришь «университет», подразумевается бакалавриат, который на развитие экономики оказывает гораздо меньшее влияние. Тем не менее количество магистрантов и удельный вес магистратуры в Казахстане потихоньку возрастают. И если брать наш университет, то мы говорим: наша главная цель — это влияние на развитие экономики, а не просто выдача дипломов. Причем влияние, о котором идет речь, должно проявляться через правильное направление развития бизнеса. А для этого региональные вузы должны перейти на предпринимательский тип университета, начать развивать исследования и инвестировать в научную деятельность. Но будем честны: пока в Казахстане на науку тратится только 0,17% ВВП, тогда как в развитых инновационных странах этот показатель равен 2% ВВП. То есть мы в науку инвестируем в 10 раз меньше, чем другие, развитые страны. А это значит, что достичь какого-то влияния, кроме некоторых узких направлений, в которых можно сосредоточить деньги и мозги, у нас не получится. Мы будем вынуждены закупать многие разработки и технологии у других стран. Но чтобы попытаться хоть как-то изменить ситуацию, нам бы для начала хватило 10 университетов исследовательского типа. Это максимум, который мы сможем потянуть по деньгам, так как исследования — это недешевое удовольствие. Для их проведения нужны лаборатории и мощная производственная база. В Казахстане пока только несколько вузов могут себе это позволить, а остальные вынуждены штамповать дипломы для бакалавров.
